Карпатский дневник, ч. 2

 

Меня  всегда шокировала сельская жизнь. Даже не отсутствие удобств или «очагов культуры». Даже не деревенской  простотой, которая кого хочешь задолбает: «А  звідки ти приїхала, а чоловік у тебе є?” А тем, что люди вынуждены вкалывать только на собственный  желудок. Натуральная белка в колесе —  обустроить дупло, натаскать на зиму орешков, нарожать детишков, научить их строить дупло, таскать на зиму орехи, чтобы они нарожали детишков, которые бы научились обустраивать дупло…

В городе тоже есть люди-белки и в процентном соотношении их, наверное, не меньше, но там хотя бы есть возможности…

Тем большее  восхищение у меня вызывает Маричка. Свою сельскую работу она делает  весело, лихо, словно играючи. Так музыканты исполняют вальс  на ф-но, едва касаясь пальцами клавиш.

 

 

 

Маричка на кухне

 

 

 

И при этом моя подруга с неподдельным интересом  готова вбирать в  себя  новое, необычное, интересное.  И, что самое  главное,  у  нас  полная  эмоциональная   интерференция. С первых же часов  знакомства в  прошлом году  меня  не покидает чувство задушевной близости.  Покой, тепло и доброта исходят от нее, и мои радары души  их сразу улавливают  и отражают. Меня притягивает к ней ее творческое отношение к тому, что она делает. Она агроном, любит творить и экспериментировать, но не только  в земледелии.

То, что Маричка  выдумывает в своем доме,  — это тоже творчество.  Даже винтовую лестницу сама спроектировала да так, что специалисты  удивляются.

 

 

 

ЛЕСТНИЦА

 

 

 

А планы у нее  наполеоновские:  летнюю столовую с вьющимися по стенам растениями,  разбить парк и сделать детскую площадку. Я уверена, что все это у  нее получится, потому  что то, что уже  сделано, — грандиозно. Муж Мыкола уже  не называет ее, как прежде, кремлевским мечтателем. Все задуманное  его жена реально воплощается  в жизнь.

 

 

 

*    *   *

 

 

Мы отправляемся в Быстрец – соседнее село  —  в гости к Маричкиной знакомой.   Предстоит  шесть  часов  пути  / туда  — через  хребты,  чтоб быстрее , назад  — по грунтовой  дороге, чтоб проще /.  Мои брюки  еще не просохли после вчерашнего дождя     и нет было надежды, что они вообще когда-нибудь просохнут  /дожди идут уже несколько дней и достаточно напитали воздух влагой/. Кое-как  в Маричкином гардеробе нашли  подходящую для меня  по размеру  одежду — непромокаемые стеганые… ярко-красные /!/  штаны. В таком революционном виде я еще не путешествовала…

По дороге за нами погнался  бык  /может, он меня  перепутал с тореадором/, и мы  показали хороший  результат на стайерской  дистанции, скатываясь со склонов горы  на пятой точке и  лихо перемахивая  через поваленные деревья  и корни.

 

Вспомнился местный анекдот.

 

— Который час? На какой автобус я успеваю?

—  На пятичасовый. А если быка встретишь, — успеешь на трехчасовый.

 

По-гуцульски звучит колоритно «якщо бик спопендає…»  Это слово – «спопендає» – может употребляться в значении «дощ спопендав», «розбійник спопендав». Короче, всякая халепа…

 

 

 

Я об этом сочинила  коломыйку гуцульською говіркою:

 

 

Єк  імив  нас бик у лісі

   Тай зачєв  ревіти, —

   Розсипалися ми по горах,

   Єк  циганські  гіти. (дети)

 

   Ой  червоні  мої штані,

   Червоні блискучі.

   Покотились ми в долину,

   Єк колоди з кручі. 

 

 

В Дземброне  ночь не наступает, а  просто  падает на голову. Словно  кто-то  шляпой  село накрыл.  Одинокие, разбросанные по склонам хатки с горящими окнами растворяются во мраке.  «Темно, хоч  в око стрель» .

 

 

 

ночь

 

 

 

 

Засыпая  под шум дождя, укрывшись  теплым лижныком (шерстяным домотканым одеялом)  я попадаю прямо в свои киевские  фантазии… Деревянная  избушка посреди тундры  /тайги/… Жарко натопленная  печь… И густая  тишина, в которой слышен  лишь стук  дождя по стеклу…

 

 

 

 

 

 

 

Ну  вот и сбылась моя  мечта — я  покорила гору Поп  Иван (или Попиван – так местные ее называют), Чорную  гору, высотой в 2028,5  метров  над уровнем прозаического бытия. Это всего на три десятка метров ниже  Говерлы. Когда я в Киеве пыталась  грамотно и последовательно организовать такой поход,- ничего не вышло. Кто подался  в Крым, кто в Питер, у кого работа подвернулась.

Но  уже здесь, в  Дземброне,  получилось  все  с налету.

К Маричке  приехали знакомые с Коломыи. Подруга разрекламировала им  мои   юмористические  способности и гости, которые собирались идти на Поп Иван, сразу  сказали: «Мы тебя берем!».

И мы пошли.

Почему  гора называется  Поп  Иван, никто толком объяснить мне не смог.  И что делать попу на высоте  2028 м  на уровнем моря?  И как он оттуда спускался  в свой приход?  Или он от него сбежал куда подальше?

Гуцулы говорят, что гора «попевает», ведь на ней постоянно дуют ветры и поют они свою песню с редкими передышками.

По  высоте — это  третья  гора  в Украине после Говерлы и  Бербенескул /некоторые источники  утверждают, что Бербенескул ниже/.

В 1936-1938 годах  на Попиване  поляки и украинцы  построили астрономическую обсерваторию  /Галиция  тогда  была под Польшей/.  Я читала, что Черногорский  хребет  называют кухней  погоды, так как  там начинают свой  путь  по Украине большинство циклонов, сформированных над Атлантикой  и  на Средиземноморье. Размещение здесь  обсерватории  давало довольно большую точность прогнозов погоды. К тому же на то время  она была, так сказать, носителем  прогресса в Европе. Как  на  такую  высоту  втянули всю эту  груду камней, из которых обсерваторию выстроили /там  было три этажа!/ и железные трубы  /функционировала баня с горячей  водой!/, —  непонятно.  А вот почему  это строение в сороковые годы было в  пух и прах разграблено, —  ясно без слов. Начали с  металлической крыши  и дальше  у людей  крыша  ехала  по полной  программе, —  вынесли все дочиста, разве  что железные трубы не удалось выворотить. Теперь внутри  — только  развалины. Внешне строение похоже  на мрачный  каземат, а  внутри — на памятку жуткого средневековья.

 

 

 

обсерватория на горе Попиван

 

 

 

обсерватория ступени

 

 

окно обсерватории

 

 

фрагмент обсерватории

 

 

 

 

 

Добирались мы  до нее  6 часов, обратная  дорога заняла 5 часов. В некоторых местах  подъем был  крутоват. Шли мы  через такие  красивые места,  для описания  которых    слов  просто нет.  Остались только снимки…

 

 

 

Вухатый Камень

 

 

жереп на вершине

Водопады,  поросли  розово-фиолетового   рододендрона  — рядом с  которым  еще  не растаял снег, целые поляны  ярко-желтого лютика на фоне  сочно-зеленой  травы,   вершина  горы Вухатый Каминь , где  ветер  наворотил  разные  каменные фигуры:  одна похожа  на   птенца, другая  на аллигатора,  третью так  и называют  «Дед и баба». Они возвышаются  среди  жерепа — карликовой  сосны или альпийки  /ну  очень похожа на  чукотский  стланик!/. Жереп  почему-то двухцветный, зеленый  и рыжий. Очень красиво и неожиданно…

Среди всей  этой  красоты, на головокружительной  высоте  на одном  вдохе-выдохе родилось четверостишие:

 

…А сонця  зливок   переплавився

  в  хмаринку  ніжно-золоту.

  Душа  розкрилилась, розправилась

  І  набирає висоту.

 

Хотя, если положить руку на сердце, которое на особо крутых подъемах выскакивало  из груди, я не парила, а тащилась. Если обозвать себя  корректней, можно было бы сказать ласково — «небесный   тихоход».  Если по равнине хожу  хорошо /почти без передышек  доходила  до Быстреца  — 12  км/, то на  крутых подъемах  ощущаю свой  биологический  возраст. И очень сержусь на него. Зря, конечно, ведь понятно, что 20-30 летние

попутчики из экологически чистого пригорного  региона  и должны  давать мне  фору, но…  Как неприятно быть замыкающим!..

 

 

 

Продолжение, часть 3, — здесь

 

 

 

 

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *