Шагая через тайгу

До моей работы в Тюмени я не смогла бы понять, что значит «быть в потоке». Выросшая на асфальте, еще не вылупившаяся из яйца бродяга понятия не имела, какой образ жизни принесет наибольшую радость и настоящее вдохновение.

Меня манила Чукотка, на которой я никогда не была. Но, чтобы добраться туда через всю страну, нужны были деньги. Немалые. В Киеве на свои  96 рублей (вот так жил советский журналист…) заработать нужную сумму не получалось. И тут мне предложили временную (на лето) работу в Тюмени, в газете студенческих строительных отрядов. Дорогу туда и назад оплачивала принимающая сторона. И я решила, что назад дороги нет, «назадных» денег как раз хватит, чтобы из Тюмени долететь до Анадыря.

Работа была интересной, так как я постоянно моталась по дальним точкам, избороздила всю Тюменскую область вдоль и поперек. Когда лето закончилось, мне позволили задержаться, пока не придет вызов с Чукотки (в пограничную  зону требовался специальный пропуск).

Чтобы не сидеть, сложа руки, я стала подрабатывать на местном радио.

— О чем хочешь сделать материал?  — спросили меня в редакции.

— Хочу попасть на буровую!

— Пожалуйста!

И вот вертолет везет меня в Ханты-Мансийский округ. В салоне сидит очередная вахта буровиков, спешащая на смену тем, кто свою вахту отработал.

Смотрю в иллюминатор. Впечатление такое, будто летишь на еще не открытые земли, туда, где не ступала нога Ермака. Кругом тайга, тайга, тайга. Ничего, кроме тайги…

Приземляемся на небольшой вертолетной площадке, которую тесно обступают ели, кедры, пихты, растущие так плотно, что пробраться через тайгу не представляется возможным. Это усиливает ощущение первозданности – «в этот край таежный только самолетом можно долететь» (с).

В непролазном лесу вырублена неширокая просека. По деревянным настилам идем на буровую. По пути следования сменяемая и сменяющая вахта встречаются. Ребята перебрасываются шуточками, подтрунивают друг над другом. Все, конечно, интересуются, что за птица упала с неба и топает в сторону буровой. Я тоже отшучиваюсь.

И вдруг на меня снисходит мысль (даже, скорее, ощущение): «А ведь это и есть счастье…» Вот так брести посреди дикой тайги в сторону нового, еще не изведанного и чувствовать себя почти своей в компании этих мужественных ребят, лишенных комфорта и ни капли не страдающих от этого. Мое состояние я бы назвала душевный уют, в котором расправляются крылья. Даже пришла шальная мысль: «А не устроиться  ли мне здесь работать? Например, в столовой буровиков. Хоть и посудомойкой, лишь бы среди этой первозданной красоты…».

Но меня ждала Чукотка. Потом Колыма, Потом Сахалин, Курилы…

Поток на давал останавливаться. Я летала по жизни «вертушками» и «кукурузниками»,  бороздила тундру вездеходами, переплывала заливы амфибиями, закачивалась в девятибалльный шторм на небольшом суденышке и мчалась в оленьих упряжках.  Я была в этом потоке, как рыба в воде.

И только сейчас меня выбросило на берег, где судорожно пытаюсь хватать воздух, как рыба, которой уже не суждено вернуться в реку.

Дважды в одну реку не войдешь. Увы…

Случай № 38  здесь.